«Американизм» в работах Твена. «Простаки за границей»

Страница 2

Позиция Твена во многом представляется ограничен­ной и односторонней, его суждения кажутся смехотвор­ными в своей наивности, его оценки нередко вызывают чувство внутреннего протеста.

И все же трудно противиться обаянию насмешливой, задорной книги Твена. Ее покоряющая сила — в про­низывающем духе свободолюбия, в страстной ненависти автора ко всем видам произвола и деспотизма. Твен протестует не только против реакционных государственно-политических принципов европейского общества, но и против всякого насилия над человеческой личностью. Любые посягательства на ее внутреннюю свободу вызывают яростное сопротивление молодого писателя. Он противится всяким попыткам поработить мысль человека, загнать ее в узкие рамки узаконенных канонических представлений. Реально его "американизм"? означает не столько "образ жизни", сколько "образ. мысли" — характер подхода к явлениям действительности. При всем видимом непочтении писателя к европейским культурным ценностям в целом в его неприязни к ним есть немалая доля эпатажа. В конце концов он вполне способен оценить величавую красоту античного Лаокоона или поэтическую одухотворенность рафаэлев­ского "Преображения". Но давая восторженную оценку этим чудесам искусства, писатель настаивает на своем праве судить о них на основе собственного разумения. Преимущества своей позиции он видит в том, что "не поет с чужого голоса" и поэтому его суждения более честны и правдивы, чем вымученные восторги людей, привыкших смотреть на мир "чужими глазами".

Именно эта полная свобода от всех и всяческих пред­убеждений, составляющая, по мнению Твена, главную особенность "американизма" как национального склада мышления, и позволяет ему увидеть то, что он считает самым существом жизни Европы, а именно царящие в ней отношения сословной иерархии. Они, как полагает Твен и лежат в основе ее столетиями создававшейся культуры. За древним великолепием европейских горо­дов писателю чудятся века рабства и угнетения. Отпе­чаток услужения и раболепия лежит на сокровищах европейского искусства.

Но при всем обилии этих обвинений по адресу евро­пейского прошлого Твена интересует не вчерашний, а сегодняшний день жизни Европы.

Писатель убежден, что одряхлевший, неподвижный Старый Свет все еще живет по законам феодального прошлого. В восприятии молодого самоуверенного аме­риканца Европа — это вчерашний день человечества, своего рода гигантский склеп, наполненный отжившими тенями былого. В будущем Твен сформулирует эту мысль в прямой и откровенной форме. "Поездка за границу,—напишет он в одной из своих записных кни­жек,— вызывает такое же ощущение, как соприкоснове­ние со смертью". Эту мысль можно найти и в "Проста­ках за границей". Путешествие на "Квакер Сити" напо­минает Твену "похоронную процессию с тою, однако, разницей, что здесь нет покойника". Но если покойники отсутствуют на американском пароходе, то Европа с лихвой возмещает недостаток этого необходимого атри­бута погребальных церемоний. В Старом Свете "мертве­цов" любят и чтут, они пользуются здесь усиленным и несколько чрезмерным вниманием. Разве не поучитель­но, что в Париже самым посещаемым местом является морг? Но нездоровое любопытства к смерти свойствен­но не только парижанам. Оно доставляет часть узако­ненного "культа", исповедуемого и в других странах Старого Света. В итальянском монастыре капуцинов ту­ристы видят целые "вавилоны" затейливо уложенных человеческих костей, образующих изящный, продуман­ный узор. Мудрено ли, что в конце концов пассажиры "Квакер Сити" начинают возражать против "веселого общества мертвецов", и, когда их вниманию предлагает­ся египетская мумия, они отказываются глядеть на этого трехтысячелетнего покойника – если уж так необходимо рассматривать трупы, то пусть они по крайней мере будут свежими.

Статьи по теме:

Наука и религия
В журнал "Наука и религия" Пелевина привел в 1989 году довольно известный писатель-фантаст Эдуард Геворкян. Причем, как вспоминают в редакции, преодолевая свойственную литераторам ревность, сказал, что Пелевин далеко пойдет. Пе ...

Омар Хайям-поэт и философ
Омар Хайям навсегда вошел в историю всемирной культуры не только как блестящий ученый-энциклопедист, но и как прекрасный поэт и философ. Параллельно с занятиями наукой создавал он свои бессмертные стихотворения, известные всеми миру. Еди ...

Путь сквозь ад и прощание с поэзией
Завершением всего трех-четырехлетнего периода в жизни Рембо, когда онтворил поэтические произведения, отрицанием собственного "позднего"творчества и в то же время отрицанием символизма за десять лет до того, каксимволизм сложился ...