Лермонтовская тема в романе Гончарова «Обрыв»

Страница 1

На первый взгляд может показаться, что лермонтовская строчка («Свою Тамару не брани…») звучит в романе «Обрыв» случайно, ситуативно. В сцене соблазнения Райского Ульяной Козловой последняя цитирует лермонтовского «Демона»: «Оставь угрозы, свою Тамару не брани» . Цитата кажется тем более случайной, что приведенные слова в поэме Лермонтова обращены к отцу Тамары и не имеют никакого непосредственного отношения к теме «соблазнения». Между тем анализ гончаровского романа показывает, что цитата из Лермонтова далеко не случайна. Стержневой психологический сюжет «Обрыва» постоянно репродуцирует идейно-психологические ситуации лермонтовского «Демона».

Прежде всего, ассоциации с «Демоном» вызывает идейно-психологический конфликт по линии: Марк Волохов - Вера. Слабее эта параллель намечена в отношениях Райского и Софьи Беловодовой.

Лермонтовский Демон является культурным наследником мировой демонологии в литературе и носителем таких общих всем подобным персонажем черт, как крайняя гордость, презрение к миру людей, стремление к познанию и свободе, желание облечь зло в красоту, хотя исследователи и отмечают некоторую утрату глубины в лермонтовском образе – по сравнению с мировой традицией (1). Все эти черты находим мы и в гончаровском нигилисте Марке Волохове.

Идея романа «Обрыв» вырастает, в указанном смысле, из расширительного толкования «падения» Веры (а отчасти и Бабушки), а его центральный сюжет представляет собою расширительно-символически же истолкование «соблазнения», или, вернее, историю соблазнения Веры нигилистом Волоховым. В центре внимания романиста столкновение новой, атеистически-материалистической «правды» Марка Волохова, «нового апостола», и правды Бабушкиной, традиционно-православной церковности и воцерковленности человека. Такой сюжет и такой конфликт не мог не вызывать определенных ассоциаций с лермонтовским «Демоном», так как и там на крайних полюсах конфликта, с одной стороны, «царь познанья и свободы . враг небес», а с другой - «церковь на крутой вершине», прямо напоминающая ту «часовню», где Вера черпает свои силы в идейном столкновении с Марком.

Демоническая гордость, основанная на убеждении в овладении истиной, не известной другим, является отличительной чертой Марка Волохова: «После всех пришел Марк – и внес новый взгляд во все то, что она читала, слышала, что знала, взгляд полного и дерзкого отрицания .» (ч. 5, гл. VI). Вспомним, кстати, сцену знакомства Марка и Веры, в которой уже содержится указание на демоническую роль Волохова. Волохов предлагает Вере . яблоко. И при этом говорит: «Не знаете? . Эта божественная истина обходит весь мир. Хотите, принесу Прудона? Он у меня есть» (Ч. 3, гл. XXIII). Так яблоко, предлагаемое Вере, незаметно превратилось в . некое новое знание. Совершенно очевидно, что в саду Бабушки («Эдем») воспроизводится мифологема соблазнения Евы Сатаной, принявшим образ змея. Гончаров делает это совершенно сознательно. Весь его роман насыщен христианскими образами и мифами.

С первой же встречи Марк, как и всякий соблазняющий демон, намекает на обладание неким знанием – и соблазняет или пытается соблазнять именно намеками на «пучину познанья». Естественно, что Марк как образ принципиально иной природы, чем лермонтовский Демон, более конкретен во всех разговорах о «пучине познанья». Все эти разговоры как бы просвечивают отраженным светом в разговорах Веры, читавшей «Историю цивилизации» Гизо, знающей имя Маколея и т.д.

Как и лермонтовский Демон, гончаровский «бес нигилизма» является своего рода «царем свободы». Свободы от религиозной морали, на которой основана жизнь общества. Дабы показать ничтожество этой морали. Демон указывает на ничтожество людей ее носителей.

Без сожаленья, без участья

Смотреть на землю станешь ты,

Где нет ни истинного счастья,

Ни долговечной красоты, Где преступленья лишь да казни,

Где страсти мелкой только жить;

Где не умеют без боязни Ни ненавидеть, ни любить .

Демон патетически восклицает: '''… стоит ль трудов моих // Одни глупцы да лицемеры? . Что люди? что их жизнь и труд?»

С такой же демонической высоты пытается взирать и Марк Волохов на жизнь, окружающую Веру, на «бабушку, губернских франтов, офицеров и тупоумных помещиков» (Ч. 4, гл. I), на «седого мечтателя» Райского (Ч. 4, гл. XII), на «глупость . бабушкиных убеждений», «авторитеты, заученные понятия» (Ч. 4, гл. XII) и т.д. Он и Вере доказывает, что она «не умеет без боязни . любить», а потому и не способна к «истинному счастью».

Как и лермонтовский Демон, Марк обещает Вере «иных восторгов глубину», прежде всего «правду» природы, а не «ложь заученных правил», носителей которых называет он «мертвецами» (Ч. 4, гл. XII).

Изображая своего «демона», Гончаров наследует старую традицию, диалектически «смешивая карты добра и зла» (3). В статье «Лучше поздно, чем никогда» он совершенно справедливо отметил эту черту в характере Волохова: «Я взял не авантюриста, бросающегося в омут для выгоды ловить рыбу в мутной воде, а - с его точки зрения - честного, то есть искреннего человека, не глупого, с некоторой силой характера. И в этом условие успеха. Не умышленная ложь, а его собственное искреннее заблуждение только и могли вводить в заблуждение Веру и других. Плута все узнали бы разом и отвернулись бы от него» (4). Это диалектическое смешение добра и зла, холодной жестокости демона и искреннего заблуждения мы видим и у Лермонтова. Демон не сознательно обманывает Тамару, когда говорит: «Меня добру и небесам Ты возвратить могла бы словом». По-своему Демон честен перед Тамарой, как и Марк перед Верой. В кульминационной сцене перед «падением» Веры Марк недаром говорит о своей честности: «Если б хотел обмануть, то обманул бы давно – стало быть, не могу .» (Ч. 4, гл. XII).

Статьи по теме:

Принципы функционирования библиографической деятельности
Библиографическая деятельность носит целесообразный характер, реализуется в соответствии с определенными целями, проектами, программами. В процессе ее развития формируются определенные постулаты, которыми люди руководствуются в деятельнос ...

Князь Мышкин – воплощение положительного героя в романе Ф.М.Достоевского «Идиот»
«По глубине замысла, по ширине задач нравственного мира, разрабатываемых Достоевским, этот писатель стоит у нас совершенно особняком. Он не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идет далее ...

Кальдерон. Саламейский алькальд
Дон Педро Кальдерон де ла Барка Энао де ла Баррера-и-Рианьо родился 17 января 1600 года в Мадриде в семье секретаря королевского казначейства дона Диего Кальдерона. Мать драматурга – Анна Мария де Энао (родом из Фландрии) умерла, когда Пе ...