Ремарк и его герои

Страница 2

Герой Ремарка - всегда одинокий человек, по сути не знающий ни семьи, ни дома. Он квартирант, временный жилец, как Людвиг Бодмер в "Черном обелиске"; его тревожному, неустойчивому существованию больше всего пристала гостиница. "Далеко не все люди могут распоряжаться собственной жизнью, как домом, который можно все роскошнее обставлять мебелью воспоминаний, - объясняет своей возлюбленной доктор Равик. - Иной проводит жизнь в отелях, во многих отелях. Годы захлопываются за ним, как двери отдельных номеров". Родители - где-то далеко в прошлом, в другой жизни, они умерли или погибли. Детей нет. Как-то трудно даже вообразить ребенка в мире ремарковских героев; этот писатель вообще принадлежит к числу авторов, в произведениях которых почти не встретишь детского образа. (Тринадцатилетнего Жанно, этого маленького старичка из "Триумфальной арки", ребенком, пожалуй, не назовешь) И обоснование то же. "В век, когда все рушится вновь и вновь, с муравьиным упорством строить солидную жизнь? - думает Равик . - Лучше переждать, а потом откапывать заживо погребенных". Он ни с кем и ни с чем не связан по-настоящему неразрывно, он свободен от многих зависимостей и предрассудков, но этой одинокой свободе, соблазнительной на первый взгляд, едва ли позавидуешь. Это свобода незаурядного человека, утратившего почву под ногами, живущего в поколебленном, потрясенном мире, в "безвременье между двумя катастрофами", как выразился однажды тот же Равик в "Триумфальной арке". Сама земля, несущаяся в неимоверно огромном пространстве, кажется ему недостаточно надежной, история представляется чередой кровавых преступлений, обманов, демагогии, фанатизма. Двадцатипятилетний герой "Черного обелиска" еще не оправился от кошмара первой мировой войны, а уже распоясываются гитлеровские молодчики, ощутимо зреет новая катастрофа. Для персонажей романа контуры будущего неясны, но автор, писавший о двадцатых годах после новой войны, знает будущее и в эпилоге раскрывает дальнейший разворот их судеб, исковерканных фашизмом. Для сорокалетнего эмигранта Равика приход к власти фашистов, гестаповские застенки, бои в Испании - страшный опыт прошлого, перекрывший воспоминания о смертоубийстве первой мировой войны, и он не сомневается в близости катастрофы еще более ужасной. "Мир объят апатией и безвольно катится в пропасть новой войны . Отсрочка - еще год отсрочки - вот единственное, за что еще хватало сил бороться. Отсрочка ив этом - везде и всюду".

Ремарк чаще всего застает своего героя на этом ощущении перехода, отсрочки, безвременья между какими-то событиями - отгремевшими и грядущими. "Только отсрочка. А что не отсрочка? Разве не все на свете - только отсрочка?"

Сколько призрачной зыбкости в эмигрантском существовании доктора Равика! (Даже имя у него не настоящее, взятое на время) Как шаток и недостоверен мир вокруг Людвига Бодмера, где сомнительно и обесценено все: чувства, поэзия, курс марки, когда утром не знают, что будет вечером, а от ассигнаций раскуривают сигареты (но из-за этих бумажек тем не. менее кончают с собой, обманывают и убивают) ! Мир, где всех порядочней - проститутки, а самые глубокомысленные разговоры ведутся в доме для умалишенных. О, эти ремарковские разговоры, умные, парадоксальные, ироничные! Герои Ремарка щедры на них, по-своему в них талантливы. Они любят и ценят юмор, как ценил его сам писатель. Отсутствие чувства юмора для него - одна из примет плохого человека, тупицы, узколобого доктринера, демагога, фанатика, фашиста. Юмор, ирония помогают героям Ремарка справляться с давящим гнетом обстоятельств. Когда, как в "Черном обелиске", вынужден заниматься торговлей надгробиями, предпочитаешь не слишком всерьез и не слишком почтительно думать о смерти и жизни, - это тоже способ самозащиты. Ирония дает их взгляду высоту и чувство превосходства. Но, вслушиваясь в усмешливые речи этих людей, порой невольно вспоминаешь знаменитые слова Александра Блока об иронии как о болезни сродни душевным недугам. "Я не могу понять, где оканчивается ирония и начинается небо!" - цитирует поэт слова Генриха Гейне и добавляет: "Ведь это крик о спасении". Избыток иронических парадоксов - говорит ли герой Ремарка о себе, о своих чувствах, о мироздании, говорит вслух или мысленно - порожден не только остротой ума, но и человеческой слабостью. Подчас блистательные сами по себе, эти парадоксы не всегда обеспечены золотым запасом поступков, действий. Их часто произносят как бы на пробу и тут же сами обесценивают усмешкой. "Все это старые парадоксы и бесполезные умозаключения", - машет рукой Людвиг Бодмер. "Дешевая самоирония", - через много лет повторяет Равик. Слова то и дело звучат, как шелест дождя, слишком мало меняя в жизни и лишь усугубляя в душе стойкое чувство печали.

Статьи по теме:

Своеобразие осмысления библейской проблемы борьбы добра со злом в творчестве Л. Андреева. Двойственность понятий «добро» и «зло» в рассказе «Бен-Товит»
В 1903 году Андреев пишет рассказ «Бен-Товит». Действие его происходит в Иерусалиме в день распятия Иисуса Христа. В тот день с самого раннего утра у Иерусалимского торговца Бен-Товита разболелись зубы". Началась эта боль еще наканун ...

Современная библиография как система. Признаки библиографии как системы
Как и всякая наука, библиографическая типология должна четко квалифицировать для себя объект и предмет, методологию и терминосистему. Объектом библиографической типологии является сама библиография как деятельность во всем реальном много ...

Пьеса «Царь Борис» - катастрофа трилогии
В этом же письме свою пьесу драматург назвал «катастрофой трилогии» - и для такого определения были реальные основания. Уже в первой трагедии появился на сцене и вступил в контакт с Борисом Битяговский - один из главных участников «угличс ...