Биография

Страница 3

Это кажется немыслимым, непостижимым, не укладывается в голове, но именно в эти годы именно в этих нечеловеческих условиях мужает и крепнет талант поэта, потрясающей мощью наполняется его Слово, происходит окончательное становление большого самобытного мастера, способного творить не только разумом и сердцем, но еще и нервами, и кровью.

Период 71-73 годов можно, пожалуй, считать пиком творчества Аркадия Кутилова. И не только потому, что за этот сравнительно небольшой отрезок времени им было создано невероятно много. В эти годы его творчество становится многоплановым, всеохватным, отражает в себе, казалось бы, все проблемы, какие только могут взволновать сердце истинного поэта. Нравственность и духовность, экология и пацифизм, философия и история, война и политика, наука и искусство - все эти темы поэт пропускает через свою мятущуюся, ранимую душу, заметно меняются его стиль и лексика, но везде слышен узнаваемый, неповторимый голос, никогда не теряющий своего главного, особого свойства - удивлять. В этот поистине золотой период создаются поэмы "Вечная тема", "Встречный", большой поэтический цикл миниатюр "Ромашка", рождаются такие стихотворения, как "Сто шагов", "Я вижу звук и тишину . ", "Пластмассовая сказка", "Садовник в пехотной шинели", "Россия, год 37", "Бадар", - "Пацифистское", "Соловей", "Монолог счетовода" .

Начиная с середины семидесятых годов и до последних дней жизни Кутилов писал без какой-либо надежды увидеть свои творения напечатанными: власти наложили окончательный и категоричный запрет на само его имя. И не за одни лишь крамольные стихи . Были шумные литературные и политические скандалы . Были эпатажные "выставки" картин и рисунков, прямо на тротуарах, в центре Омска .

Некоторые, вспоминая эти "выходки", и по сей день считают его ненормальным, но обладал он исключительно редкостной психической уравновешенностью. Он всегда был спокоен и убийственно ироничен. Он не способен был поднять руку на человека даже в целях самозащиты. Правда, требовалось это не так уж и часто: его острого языка побаивались очень многие - и власти, и журналисты, и собратья по перу.

Это был человек буквально "напичканный" талантами . Яркий искрометный журналист. Остроумный собеседник. Интересный рассказчик, которого можно было слушать часами. Талантливый художник. Оригинальный прозаик. А за несколько месяцев до смерти поэта облеченные властью держиморды стали уже более чем откровенны с ним: "Не угомонишься - пришьем тебя где-нибудь потихонечку, и никто не узнает, где могилка твоя". Аркадий рассказывал об этих угрозах без особой тревоги, как о неизбежности естественной, само собой разумеющейся кончины: "А что - могут! Бичи для них - вне закона".

В одном из последних стихотворений Кутилов, возможно, описал и саму свою смерть, и то, что произошло после нее, описал "грубо и зримо", так, как это умел делать только он:

Меня убили. Мозг втоптали в грязь.

И вот я стал обыкновенный "жмурик"

Моя душа, паскудно матерясь,

сидит на мне. Сидит и, падла, курит!. .

После выхода "Провинциальной пристани" появилась уверенность, что день Кутилова - его "триумфальный день" наконец настал. Однако уже очень скоро стало понятно, что пришло совсем другое время - время безголосых певцов, которые рвались к своей ничтожной цели, никому не "уступая лыжню". У них были отмороженные глаза и острые локти.

. Еще в начале семидесятых годов, получив восторженный ответ из одного солидного столичного журнала и уже ожидая публикации, Аркадий Кутилов писал: "Это и будет Слава! Вот, паскуда, в какое неподходящее время - когда умерла мать, умер брат, умерла надежда и даже Муза Дальних Странствий отбросила хвост! "

Статьи по теме:

Анализ стихотворений
Стихотворение «Град». Качнуло небо гневом грома, Метнулась молния — и град В воде запрыгал у парома, Как серебристый виноград. Вспорхнула искорка мгновенья, Когда июль дохнул зимой — Для новых дум, для вдохновенья, Для невозможнос ...

Доминанты средневековой культуры
В исторической науке понятие «средневековье» укрепилось после того, как в эпоху Возрождения был провозглашен возврат к античной культуре. «Промежуточные века» между античностью и Возрождением с легкой руки итальянских гуманистов стали име ...

Князь Мышкин и Рахметов как ипостаси Христа
При всей напряженности гуманистических исканий русской литературы XIX века она располагает лишь двумя героями, в которых воплощено авторское представление об абсолютно идеальной личности. Таковы Рахметов из «Что делать?» Чернышевского и к ...