Биография Ф. И. Тютчева

Страница 1

Он происходил из родовитой, упоминаемой еще в летописях четырнадцатого века, но небогатой семьи, владевшей, впрочем, кроме Овстуга, подмосковной деревней и домом в Москве. Это была типичная дворянская семья, на которой отражались все извивы исторического пути России — от жестокости Ивана Грозного, Смутного времени до реформ Петра I и увлечения всем французским.

В детстве Тютчев получил неплохое домашнее воспитание. Достаточно сказать, что учил его русскому языку Сергей Егорович Раич, тогда - молодой поэт и переводчик, впоследствии – журналист и издатель, магистр словесности.

Они «выходили из дому, запасались Горацием, Вергилием или кем-нибудь из отечественных писателей и, усевшись в роще, на холмике, углублялись в ‘чтение и утопали в чистых наслаждениях красотами гениальных произведений Поэзии».

Так сентиментально вспоминал годы и годы спустя о тех временах сам Семен Егорович.

Не менее оригинальный, тоже живущий в придуманной идеальной реальности, человек продолжил формирование литературных пристрастий Тютчева - Алексей Федорович Мерзляков, преподававший русскую словесность в Московском университете, в который Тютчев поступил осенью 1819 года.

Раич и Мерзляков «опекали» Тютчева еще до поступления того в университет - под влиянием и надзором Семена Егоровича он стал писать стихи и переводить с латыни, а Алексей Федорович в послед­них числах февраля 1818 года прочитал оду Тютчева «На новый 1816 год» в Обществе Любителей Россий­ской Словесности, после чего юного поэта 30 марта того же года приняли в Общество.

Год спустя Тютчев впервые увидел своё произ­ведение напечатанным. Это было переложение с ла­тыни - «Послание Горация к Меценату».

Через семьдесят лет зять Тютчева, Иван Сергее­вич Аксаков, знавший поэта как мало кто из современ­ников, писал в его биографии по поводу публикации: «Это было великим торжеством для семейства Тютчевых и для самого юного поэта. Едва ли, впро­чем, первый литературный успех не был и последним, вызвавшим в нем чувство некоторого авторского тще­славия».

Аксаков знал, что пишет. К счастью или к сожа­лению, но один из самых выдающихся русских поэ­тов всех времен, Федор Иванович Тютчев, отнюдь не кокетничал, когда на шестьдесят пятом году жизни признавался в одном из писем:

«Мне всегда казалось крайне наивным толковать о стихах как о чем-то существенном, особливо о сво­их собственных стихах».

И в годы учебы в Московском университете, и ­особенно - потом поэзия не стояла для него на пер­вом месте в жизни, не была таким серьезным делом, каковой она являлась для его ровесников (или почти ровесников) Александра Пушкина, Евгения Боратын­ского, Николая Языкова, Антона Дельвига, Вильгель­ма Кюхельбекера, Кондратия Рылеева. Ему важнее были успехи по службе. И когда после университета Тютчев поступил в 1822 году в коллегию иностран­ных дел (там же в то время служил и Пушкин!) и его направили на работу в миссию в Мюнхен, столицу Баварии, он отдался службе с прилежанием и самозабвением.

Прилежание Тютчева было замечено - 31 мая 1825 года ему присвоили придворный чин камер-юн­кера. Если опять вспоминать Пушкина, то тот стал камер-юнкером уже «седобородым», в 1833 году, будучи отцом семейства. Из людей круга Пушкина столь же рано, как Тютчев, получил чин камер-юнкера лишь князь Александр Михайлович Горчаков, лицейский друг Александра Сергеевича и друг старости Федо­ра Ивановича. Но Горчаков - профессиональный дипломат, а Тютчев .

Тютчев в собственных глазах и в глазах своих родных тоже был дипломатом, прежде всего диплома­том. Может быть, только дипломатом. Писавшим, прав­да, гениальные стихи.

Некогда Максим Горький справедливо причис­лил к заслугам Пушкина перед русской литературой то, что тот доказал: занятие литературой не менее важ­но, чем служба в канцеляриях.

Похоже, Тютчев своим примером утвердил исти­ну не менее существенную: служба в канцеляриях не помеха даже для гениальной поэзии.

Однажды, еще в молодые годы, вернувшись из поездки в Грецию, Тютчев в сумерках сел разбирать старые бумаги и уничтожил большую часть своих поэ­тических упражнений. Среди них находился перевод первого действия второй части «Фауста». «Может статься, это было лучшее из всего», - спокойно кон­статирует Тютчев.

Статьи по теме:

Романтическая трактовка образа Наполеона в лирике М.Ю.Лермонтова 1829-1841гг.. Осмысление личности Наполеона в ранних элегиях 1829-1830гг.
Увлечение М.Ю.Лермонтова наполеоновской темой, характерное для русской поэзии 1820-1830 годов, сказывается у поэта с первых лет его творчества. Наполеоновский цикл, условно выделяемый в поэзии М.Ю.Лермонтова – это группа стихотворений, п ...

Лирика Анны Ахматовой. Ахматова и декаданс
В литературу Ахматова пришла с самой традиционной темой – темой о любви. Но решение этой традиционной темы было принципиально новым, поскольку на все ее творчество повлияла философия декаданса. "Декадентство (от позднелатинского dec ...

Биография Василия Жуковского
Родился Василий Андреевич Жуковский вдали от обеих столиц, в глуши Тульской губернии, близ города Белева, в селе Мишенском 29 января 1783 года. Ребенок рос чувствительным, нежным, вннутренне сосредоточенным. Природа наделила его чутким се ...