Важнейшие труды Олега Глушкина. Жестокая проза О. Глушкина

В книгу калининградского прозаика Олега Глушкина «Обретенные причалы» вошли рассказы и эссе, рожденные событиями жизни в самом западном регионе страны. Послевоенная шестидесятилетняя история края показана через судьбы лирических героев, которым автор щедро раздал свою биографию: инженера, писателя, моряка, путешественника, человека, остро и глубоко переживающего происходящие события.

Олег Глушкин издал свою самую, на мой взгляд, жестокую книгу. В этом ее своеобразие и основательная притягательность. Не жесткую, хотя стилистика многих ее рассказов именно жесткая. Жестокую – потому что ни в одной из предыдущих книг писатель не был так предельно откровенен с читателем, а главное, с самим собой; нигде ранее его нелицеприятная правда о современном человеке (а значит, и о себе) не звучала с такой силой, сарказмом и горечью. многим из нас будет неприятно узнать в глушкинских персонажах себя. Но что делать – это, наверное, необходимо, иначе так и будем верить в свою непогрешимость и исключительность. Мир героев книги «Обретенные причалы» состоит из непоправимых потерь. Я бы назвала книгу «Обретенные причалы» - эти причалы, у которых, казалось бы, на веки вечные бросают якоря герои, надолго их не удержат. Даже в открывающей книгу большой новелле «Дом» - автор подробно (не без иронии) описывает свои жилищные мытарства, питерские и калининградские общаги, романтических личностей, попадающихся ему на пути. Всех этих непутевых поэтов, пьяниц и разбитных красоток. И, наконец – желанный миг! – герой получает квартиру на улице Горького (а герой уже не молод) и вдруг оказывается, что самое радостное в его жизни позади, растворилось в этих метаниях по общежитиям и неустроенным квартиркам.«Все миновалось, молодость прошла». Герой задумчиво курит на балконе, любуется огнями супермаркета, похожего ночью на океанский лайнер, и ему хочется ступить на эту палубу. В какой – то степени такая ситуация задает тон практически всей книге. Вот спивающиеся на берегу моряки из рассказа «Кораблики рыбацкого флота». Вот бывший обкомовец из рассказа «Камнепад» - за три дня августовского путча 91 – го он потерял все, положение, власть, любовь, уважение. Правда, выкрутился, приспособился, как оказалось, вовремя вложил деньги в совместный бизнес – но от этой его шальной удачи, имевшей место на тонущем корабле с выцветшей надписью «СССР», нам, читателям как – то особенно не ловко. А вот еще один жалкий персонаж – окололитературный деятель, считающий себя большим писателем, а в прошлом стукач Савва («Капкан для Зуя»), жизнь положивший тна сомнительные достижения в области угодливого конъюнктурного бумагомарания – тут тебе и борьба с евреями, и воспевание сталинщины. Кончается все, однако, плачевно – Савву с позором выгоняют из подмосковного дома творчества. «Спина у него была согнута, - пишет Глушкин, - и мне показалось, что она вздрагивает». Ну я думаю, что изгнание из дома творчества еще не самое страшное. Но здесь важно другое. мы замечаем умение автора подобной деталью «вздрагивающей спиной» - снять хоть бы часть обвинений с персонажа. Это проявление милосердия. А на него некоторые герои «Обретенных причалов», к счастью, не скупятся. Пусть даже им для этого надо сделать некоторые внутренние усилия, в чем – то переломить себя, даже покраснеть иногда от стыда и раскаяния. Как в рассказе «Сирена», когда на борт корабля, идущего в родной порт. Сажают людей, обреченных на мучительную смерть от СПИДа. И у моряков появилась возможность проверить себя на человечность. Проверку проходят, увы, далеко не все. Еще одна важная деталь. Русской литературе всегда была свойственна исповедальность высшего порядка. И даже если писатель является ключевой фигурой в общественной жизни (а именно таков Олег Глушкин). У него обязательно есть свой «скелет в шкафу», а то и целая армия таковых. Рано или поздно он обязательно расскажет о них, если, конечно, он человек смелый – при этом совсем не обязательно называть имена, читатель сумеет понять. Эта смелость есть и у Глушкина, иногда он буквально выдает себя с головой, но от этого возникает чувство особо доверия. И понимаешь – переде нами живой человек. Со своими сильными и слабыми сторонами. в этом отношении очень показателен рассказ «Пути паромов». Его герой долго и мучительно пытается свести счеты с неудавшейся жизнью и то, что он вспоминает, в принципе, стоит такого решения. Но свою смерть он умудряется прозевать – опаздывает на паром, который как раз таки тонет. конечно, этот урок, и то, как в дальнейшем поведет себя персонаж, остается додумать читателю. Или «Муравьиный взлет» - текст крайне противоречивый и в некоторой степени скандальный. И поэтичный в то же время. Пожилой профессор – энтомолог Бартеньев, размышляющий о совокуплении муравьев, заканчивающимся дежурной смертью самца, видит в этом собственной судббы, и практически не ошибается. И еще остается вопрос – чей социум устроен более мудро, человеческий или муравьиный. Вопросы, вопросы. Некоторые называют книгу «Обретенные причалы» итоговой. Я не могу согласиться ведь для итоговой книги слишком много многоточий и обозначенных проблем. Эта книга очень калининградская – кенигсбергская. В то же время морская тематика подана без размазывания романтических соплей по обожженному балтийской волной лицу, а городская – без псевдокраеведческих «открытий». О Калининграде автор пишет как о городе с двойным дном (таков рассказ «Подземный Кениг», в котором за душу берет описание кенигсбергских подземелий, жутких, как история Восточной Пруссии ), городе, живущем двойной жизнью. И когда две эти жизни сталкиваются происходит трагедия. Хотя, все может закончиться и фарсом, это уже зависит от персонажей. Они вообще – то свободные люди, эти глушкинские персонажи. Поэтому, увы, предают так часто, причем не только живых людей («Покушение на любовь»), но и призраков («К. и Анна»). В этом рассказе буйная авторская фантазия не заслоняет трагедии, а только усиливает ее. В доме творчества одной из прибалтийских стран писатели живут, как пауки в банке, и каждый общается со своим вымышленным героем так натурально, что это слышат и окружающие. Писатель К. из города К. беседует с тенью девушки, чудом выжившей после массового расстрела евреев в Пальмнинеке. Он предает ее, купившись на уговоры немецких издателей смягчить правду о геноциде. И в результате его существование оказывается бессмысленным, пустым. С соответствующими последствиями. Тем не менее, за всеми ошибками и предательствами, заблуждениями и пороками этих героев можно разглядеть живую подвижную человеческую душу. Достоинство и человечность – вот то главное, о чем всякий раз говорит писатель, куда бы его героев нее «заносило». И еще такая категория, как совесть – многие герои «Обретенных причалов», услышав ее голос, готовы полезть в петлю, так он настойчив.

Статьи по теме:

Поэзия. Тема природы
Ведя разговор о творчестве Кутилова, следует учитывать, что перед нами не только поэт, ни и оригинальный художник. Поэзия и живопись дополняют и объясняют друг друга, наверное, в этом кроется осязаемость и "плотность" кутиловски ...

Отражение принципов общественной жизни древних греков в произведениях Гомера и Гесиода
Мир древнегреческой мифологической и философской литературы чрезвычайно разнообразен и интересен. Достаточно лишь взглянуть на бессмертные произведения Гомера «Илиада» и «Одиссея», прошедшие через века и сохранившие до сих пор свою актуал ...

“Арзамас”
У молодых карамзинистов идея создания собственного литературного общества зародилась еще задолго до появления “Арзамаса”. В 1816 году участник общества “Беседы…” А.А. Шаховской (кстати, именно он ранее осмеял в комедии “Новый Стерн” Кара ...