Народ в изображении И.А.Гончарова

Страница 6

Из Обломовки вынес Илья Ильич свою пассивность, свою неспособность к планомерной работе, которая развилась в нем до исключительных размеров. «Там все дышало перво­бытной ленью, простотою нравов, тишиною и неподвижно­стью». Атмосфера медленной неторопливой докапиталисти­ческой жизни взрастила и выхолила в них эту лень и трудовую недисциплинированность, которая являлась на­циональной чертой и еще до сих пор дает знать о себе в русском человеке.

Не следует, однако, упускать из виду, что национальная черта имеет у Обломова характерную специфическую ок­раску. Обломовка — это не крепостное гнездо, не крепост­ная деревня, а городская усадьба, и это обстоятельство име­ет в данном случае большое значение. Инерция обломовцев—это не инерция раба, неохотно работающего из-под палки, инерция, к которой примешивается оттенок раздра­жения и злобы; это не инерция барина, освобожденного даровым трудом от хозяйственных забот, инерция, к кото­рой примешивается более или менее смутное чувство не­правоты и раскаяния. Обломовская инерция свободна и не­принужденна, она — чистый продукт медлительного темпа докапиталистической жизни и значительной имущественной обеспеченности. Их склонность к инерции не омрачается ни барским окриком, ни глухим раздражением, а развивает­ся на просторе, обращаясь в ясную, безмятежную лень. Их безмятежный покой не тревожит уязвленная совесть крепо­стника, и оттого покой и лень становятся здесь светлым ку­льтом. «Не клеймила их жизнь, как других, ни преждевременными морщинами, ни нравственными разрушительными ударами и недугами. Добрые люди понимали ее не иначе как идеалом покоя и бездействия, нарушаемого по временам разными неприятными случайностями, как-то: болезнями, убытками, ссорами и, между прочим, трудом». Этими осо­бенными условиями обломовщины объясняется и та душев­ная уравновешенность, тот несокрушимый органический оп­тимизм, с которым проходят свой жизненный путь гончаровскнс герои. Свое жизнерадостное настроение они выне­сли из Обломовки вместе с ясной ленью.

Из Обломовки вышла и такая черта психики гончаровских героев, как гражданский индифферентизм. Жизнь обломовцев стоит далеко от того основного социального конфликта, которым питается гражданская мысль эпохи. Крепостное право—вот исходный и конечный пункт всех социальных исканий той норы. Вполне понятно, что вопрос о крепостном нраве должен был живо интересовать всех, кого это право непосредственно касалось, т. е. помещиков и крестьян. Социальный конфликт рабов и их владельцев уже с раннего детства наводил мысль на общественные во­просы. Но в Обломовке этот конфликт совсем отсутствует, сводясь к узенькой семейной форме столкновений куплен­ной прислуги с господами. Из своего гнезда обломовцы не выносили ни любви, ни ненависти к крепостничеству, а пол­ное равнодушие и индифферентизм к этому жгучему воп­росу эпохи. Пульс социальной жизни бился лихорадочно, заставляя гореть головы тех, кто слышал его, но он был слишком далеко от обломовцев и не отдавался в детских ушах Ильи Ильича.

Не было в жизни обломовцев и другого могучего фак­тора гражданского воспитания, игравшего, несомненно, не­малую роль в жизни лишних людей, именно традиции гражданской деятельности. Традиция эта жила в каждой помещичьей семье, потому что до XIX века это был един­ственный политически дееспособный и признанный к граж­данственной деятельности класс. Печорины и Рудины с дет­ства слышали рассказы об общественных деяниях их пред­ков. Обломовцы не могли слышать ничего подобного, пото­му что их класс еще не принимал активного участия в гражданском строительстве.

Мысль здесь совсем глохла, и ду­шенная жизнь сводилась к работе воображения и чувству. Но и воображение-то это должно было летать не очень да­леко, и чувство сводилось к чисто семейственному нежни­чанью и благодушию, проистекающему от особенного рода душевного расслабления на почве беспечальной сытости.

Таковы были психологические воздействия старомодной Обломовки. Если бы устои этой обломовской жизни не бы­ли расшатаны, то все указанные психологические черты находились бы в полной гармонии с ней, и психика Ильи Ильича Обломова была бы как нельзя более гармонична, объединивши и бережно сохранивши в себе эти черты. Из него вышел бы хороший человек старозаветной Обломов­ки, вполне здоровый и жизнеспособный. Он жил бы всей полнотой жизни, доступной ему по условиям времени. Жил бы, как жили его деды и отцы, которые чувствовали себя как рыба в воде в обстановке патриархальной простоты и примитивности жизни, которые, но словам Гончарова, «дру­гой жизни и не хотели, и не любили бы». Им бы жаль бы­ло, если бы обстоятельства внесли перемены в их быт, какие бы то ни было. Их загрызет тоска, если завтра не будет похоже на

Статьи по теме:

"Самсон-борец"
Последнее произведение Мильтона - его героическая драма "Самсон-борец" - так же исходит из гебраистикой мифологии и так же связана с событиями революции, как и все остальные сочинения поэта. Здесь он снова возвращается к теме по ...

Литература Франции
Франция сыграла в общей социально-политической и культур­ной жизни Западной Европы едва ли не главенствующую роль. Ф. Энгельс в предисловии к третьему немецкому изданию «Во­семнадцатого брюмера Луи Бонапарта» Маркса писал: «Фран­ция—та с ...

Александрийская эпоха
Глубокие перемены, произошедшие во всем греческом мире со смертью Александра Македонского (323 до н.э.), отразились и в литературе. Связь гражданина с жизнью полиса ослабела, и в искусстве, литературе, философии возобладала тенденция к ин ...