Россия у А.Блока и поэтическая традиция. Традиции Н.А.Некрасова в развитии темы России в творчестве А.Блока

Страница 5

Проблема бытия России в ее прошлом Некрасова волновала сравнительно мало. Блок же начал с Руси довизантийской, с пра- России. Мы находим у Блока Русь древних стихий, легенд и поверий. Если искать для образов Блока параллелей в жи­вописи, то придется называть и Рериха, и Нестерова, п Врубе­ля. Само по себе это осмысление национальной истории во весь ее рост, очевидно, вызвала предреволюционная эпоха, как бы производившая генеральный смотр всех сил нации, се возмож­ностей и резервов.

Путь Блока был путем от Руси к России. Синтетический об­раз современной России в лирике Блока включал всю ее исто­рию. «13 «Стихах о России» нет на одного «былинного» обра­за,— писал Георгий Иванов,— никаких молодечеств и «гой еси». Но в них— Россия былин и татарского владычества, Рос­сия Лермонтова и Некрасова, волжских скитов и 1905 года»[4,56]'.

Центральное стихотворение цикла «Родина» — «Россия». По сути это — целая лирическая поэма, подготовленная многи­ми предшествовавшими опытами, прежде всего такими, как «Осенняя воля» и «Русь». Интересно, что тематически стихо­творения эти как будто бы должны были войти в цикл «Роди­на», но не вошли в него. Они — этюды, пусть гениальные, как «Осенняя воля»; «Россия» — сама картина. Некрасовское на­чало живет у Блока в ряду других, взаимодействуя с ними. В «Осенней воле» Блок почти буквально повторяет предшест­венников.

Да пьяный топот трепака

Перед порогом кабака .—писал Пушкин.

Смотреть до полночи готов

На пляску с топаньем и свистом

Под говор пьяных мужичков .—вторил Лермонтов.

Буду слушать голос Руси пьяной,

Отдыхать под крышей кабака .—заключил Блок.

Однако Блок, следуя за Некрасовым, выявляет характер от­ношения к России, гораздо более сложный, чем это было, на­пример, у Лермонтова. У Блока, в отличие от Пушкина, Лер­монтова, тем более Тютчева, Россия персонифицирована: она предстает в его стихах как человек, вернее, как живое существо.

У Блока некрасовский коробейник вообще счал очень ши­роко истолкованным образом-символом. Коробейник знает до­рогу и выводит па псе. Так, под некрасовскую «Коробушку» по­является коробейник в драме «Песня Судьбы», спасая Германа, доводя его до «ближнего места». Но «Коробейники» важны для Блока и как поэма о любви. В поэзии и, шире,— в творчестве Блока любовь (в поэме у Некрасова еще только конкретная ча­стная любовь парня и девушки, Вани и Катеринушки) связана с более общей темой: Россия, путь к родине, любовь к ней. «Коробейники»,— отмечает Блок в шестнадцатой записной книжке,— поются с какой-то тайной грустью. Особенно — «Цены сам платил немалые, не торгуйся, по скупись .». Голос ис­ходит слезами в дождливых далях. Все в этом голосе: простор­ная Русь, и красная рябина, и цветной рукав девичий, и погуб­ленная молодость. Осенний хмель. Дождь и будущее солнце. В этом будет тайна ее и моего пути.— ТАК писать пьесу в этой осени» [9, 94]. Речь идет о пьесе «Песня Судьбы», но так Блоком уже была написана «пьеса» — «Осенняя воля».

Это целый необычайно интимный роман с открывающимися на наших глазах чувствами. Покажем это на примере подлинно удивительного четверостишья:

Вот оно, мое веселье, пляшет

И звенит, звенит, в кустах пропав!

И вдали, вдали призывно машет

Твой узорный, твой цветной рукав.[6,89]

Что такое «мое веселье»? Само по себе это определение психологического состояния, по у Блока сразу же остраненное, наглядное — «нот оно» — и тем объективированное. Слово «пляшет» еще более персонифицирует его, превращая в сим­вол и одновременно придавая этому символу живость непосред­ственного действия. Все дальнейшее развитие образа — это усиление конкретности: «пляшет . звенит . машет». Но проис­ходит не только оживляющая конкретизация. Образ начинает жить эмоциональной жизнью. «И звенит, звенит, в кустах припев»,— фраза не только о музыке, но и звучит музыкой, песен­ным повтором, еще более усиленным повтором следующей стро­ки: «И вдали, вдали призывно машет .» Музыка продолжает звучать, но уже не только его эмоционально обогащается образ. Здесь задано непроизвольное движение глаза, сердца вдаль — и еще дальний, за нею. За этим и в этом сложнейшее и интим­нейшее психологическое состояние. Образ все более обогащаю­щийся, очеловечивающийся (последняя строка — «Твой узор­ный, твой цветной рукав» — уже почти превращает символ в живую женщину), бесконечно приближающийся, одновременно начинает удаляться, по уже увлекая. Слова о ней в третьем лице («мое веселье») стали словами к ней, объяснение ее стало объяснением ей, обращением к пей, уговариванием (оттого так замедлился, растянулся третий, последний повтор: «Твой узор­ный, твой цветной .»).

Статьи по теме:

Фольклор материнства и детства. Колыбельные песни
Славянские названия колыбельных песен восходят к глаголам колыбать, кохать, колебать, качать, зыбать. В северных губерниях России колыбельные песни назывались «байками» от байкать, убаюкивать. Создателями и носителями колыбельных песен я ...

Мужской костюм пушкинской поры
Первая половина девятнадцатого века – особое время в русской истории. Оно связано с именем Александра Сергеевича Пушкина. Неслучайно его называют «пушкинской эпохой». Пушкин родился, когда на исходе был восемнадцатый век – век всемирно-ис ...

Типы учебных изданий
Для обеспечения учебного процесса школе необходима учебная литература – программная, теоретическая, методическая, информационная (библиографическая) и популярная. Первые три типа изданий используются в школе широко, и не нуждаются в допол ...