Н.В.Гоголь, Ф. Достоевский в творческом сознании Блока

Страница 1

Интерес к объективной действительности, в том числе к быту и социаль­ным вопросам, ведет Блока к традициям русской прозы XIX ве­ка. Однако линия социально-бытовая, социально-психологиче­ская и т. п. (Л. Толстой, повесть и роман 1840—60-х гг.) пока не притягивает поэта. Ей приписывается узко-натуралистическая устремленность. Значительно ближе Блоку реалистические произведения, включающие в себя элементы условности, фанта­стики. Большая степень обобщенности дает возможность истол­ковать их «синтетизм» (Б. В. Томашевский) как символизм, а вполне реалистическим (по значению) символам — приписать не только бытовой, социальный и т. п. смысл, но и значения, касающиеся «миров иных». Так возникает интерес к линии рус­ского реализма, ведущей от пушкинского «Медного всадника» и «Пиковой дамы» к творчеству Гоголя и Достоевского. Для блоковского творчества 1903—06 гг. характерно появление полигенетических образов, ведущих одновременно к Пуш­кину, Гоголю и Достоевскому. Таковы, к примеру, все повороты «петербургской темы» в творчестве Блока, а также и другие образы и сюжеты, о которых пойдет речь в дальнейшем.

Однако «пушкинское», «гоголевское» и «достоевское» не только слиты в творческом сознании Блока. Они, вместе с тем, и разграничиваются. С известной степенью упрощенности разграничение это можно представить так. — Осмысление земного мира как игры «инфернальных» сил или же как борьбы их с христианским «положительно-прекрасным» началом — основа «мистического реализма» как художественного миросозер­цания — ведет Блока обычно к образам и сюжетам Достоев­ского. Сам же способ построения текста как чередования «бы­товых» и «фантастических» образов и сцен — основа «мистиче­ского реализма» как художественного языка — связан у поэта всегда с традицией Гоголя (и более того, совершенно фа­культативен для рецепций Достоевского). Разумеется, указанное противопоставление не абсолютно. Блок периода «Города» вос­принимает и Гоголя как писателя «мистического», акцентируя внимание на романтических элементах его миросозерцания и нередко осмысляя его метафоры как имеющие прямой смысл. Но все же главная линия воздействия Гоголя на Блока 1903— Об гг. связана с освоением принципов чередования «фанта­стического» и «бытового».

Блок, с одной стороны, обращается к созданию «картин» внешнего, объективного мира: к природоописаниям («Пузыри земли»), сценам городской жизни («Город») и т. д. С другой- именно эти «объективные картины» насыщаются фантастиче­скими (для самого поэта — мистическими) образами, вкрап­ленными, как И у Гоголя, в самые «реальные», «бытовые» опи­сания:

Утро. Тучки. Дымы.

Опрокинутые кадки.

В светлых струйках весело пляшет синева.

По улицам ставят красные рогатки.

Шлепают солдатики: раз! два! раз! два!

В переулке у мокрого забора над телом

Спящей девушки - трясется, бормочет голова;

Безобразный карлик занят долом:

Спускает в ручеек башмаки: раз! два!

Башмаки, крутясь, несутся по теченью,

Стремительно обгоняет их красный колпак .(«Обман» — 1904; 2, 147)

Поясним мысль. Сами «чертенята», «карлики», «молчальни­цы» и «осенницы» лирики этих лет имеют слишком широкий генезис — от фольклора до его самых различных интерпретаций у романтиков начала XIX в. и символистов (особенно у близ­кого теперь Блоку А. Ремизова). Но стремление увидеть, как плывут в ручье дьявольские башмаки и колпак и чтоб это время делают на улице «солдатики», восходит, думается, бли­жайшим образом к Гоголю. Именно гоголевскими воздействия­ми (учитывая, конечно, и хорошее знание творчества Гоголя и любовь к нему можно объяснить сочетание резко возросшего интереса к быту и людям с образами «низшей мистики».

Сам мир народной фантастики представлен в вариантах, также близких Гоголю. В «Пузырях земли» более ощутим дух «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Он виден и в совсем не страшном «захудалом чорте», который стал «тише вод и ниже трав» (2,10), подобно побежденному Вакулой черту в «Ночи перед Рождеством», и в забавных «чертенятах и карликах» из «Старушки и чертенят» (2,20), и, главное, в общем ощущении красоты и доброты природы, своеобразно дополняемом всей этой смешной «нечистью» («Болотный попик» и др.). Другой вариант фольклорно-фантастических образов — не иронический, а поэтический — тоже представлен в «Пузырях земли» и тоже родствен «Вечерам» (например, страдающую «несказан­ной болью» «русалку больную» в стихотворении «Осень поздняя. Небо открытое .» и грустную русалочку в «Майской ночи»).

Статьи по теме:

Маргарита Наваррская и рассвет ренессансной новеллы в 30-40 гг. XVI в.
По своему положению «единственной и возлюбленной сестры короля» (как она всегда именуется в документах эпохи), Маргарита Наваррская стояла в непосредственной близости к политическим событиям и иногда принимала в них деятельное участие. Он ...

Литературный язык Древней Руси
Вместе со старославянскими книгами на Русь в конце X-XI в. был перенесен старославянский язык - первый общеславянский литературный язык, наднациональный и международный, созданный на болгаро-македонской диалектной основе в процессе перево ...

Историография
О К. Симонове изданы книги И. Вишневской, С. Фрадкиной, Л. Финка, Д.А. Бермана, Б.М.Толочинской, множество статей и посвященных ему глав в книгах о военной теме в литературе. О К. Симонове глубоко и серьезно писали такие известные исследо ...