Семейная хроника Форсайтов

Страница 2

Он любил, и цветы пестрели ярче, запахи, и музыка, и солнечный свет ожили, не были только воспоминанием о том, что жизнь прекрасна.

«В восемьдесят пять лет мужчина не знает страсти, — размышляет писатель, — но красота, которая рождает страсть, действует по-прежне­му, пока смерть не сомкнет глаза, жаждущие смотреть на нее».

Голсуорси, конечно, вспоминал, создавая «Интерлюдию», отца и его нежное чувство к гу­вернантке внуков и оправдывал задним числом перед близкими «эту странную дружбу». Тревога старого Джолиона — что делать, если у него «отнимут возможность видеть красоту», — несо­мненно, была подмечена сыном у Джона Голсуорси III.

У старого Джолиона вскоре отнимет эту возмо­жность смерть. Умирает он незаметно для самого себя, впадая в сладкую дремоту. И вот уже не ше­велится от дыхания пушинка на седых усах, и пес Балтазар, взвизгнув, вскакивает на колени к ста­рику, севшему, чтобы умереть, в кресло под ду­бом, как в тот день, пять недель назад, когда началась его последняя любовь. И, быстро соско­чив, пес начинает протяжно выть. Старый Джолион умер, не успев увидеть воплощенную красоту, которая уже «бесшумно» шла к нему по траве.

«Интерлюдия» была встречена хором похвал. Ее высоко оценили Д. Конрад и Т. Гарди.

Ада Голсуорси получила очень приятное и ле­стное для самолюбия писателя письмо от жены Томаса Гарди, Флоренс. Гарди очень берег зре­ние, и жена, как правило, читала ему все новые книги. Флоренс Гарди свидетельствует: «Было радостью читать ему это произведение («Пять рассказов».). Сначала я прочла сама. А за­тем он заставил меня прочитать все новеллы вслух, очень тщательно и медленно, по той при­чине, что, как он сказал, «это — Голсуорси».

Больше всего ему понравился рассказ «Цвет яблони», из-за свойственной ему поэтичности. Я же предпочитаю «Последнее лето» и новеллу «Стоик», из-за чудесных образов двух стариков. Джолион Форсайт — самый прекрасный персо­наж этой книги, и теперь я могу читать «Собственника» без ужасного чувства отчаяния».

«Интерлюдия» явилась мостиком к новому по­вествованию о Форсайтах, и читатель вновь встречается с Сомсом и его двоюродным братом Джолионом Форсайтом, утратившим после смер­ти отца приставку «молодой».

«Идиллия» — так сам Голсуорси назвал новел­лу — была прелюдией к роману «В петле» (1920), общий тревожный тон которого звучал уже в эпиграфе из «Ромео и Джульетты»: И переходят два старинных рода Из старой распри в новую вражду.

Этот эпиграф обещал, однако, не только но­вый взрыв личных страстей, горя, страданий, в нем звучало предупреждение: вековые «распри» тоже забурлят в котле общества с удесятеренной силой.

. Прошло 12 лет после смерти Босини и ухода Ирэн из дома Сомса — потому что она все-таки ушла в ту же ночь, когда молодой Джолион при­нес ей последний «сувенир» ее возлюбленного и Соме захлопнул перед Джолионом дверь своего дома. Деньги, оставленные Ирэн старым Джолио­ном, дали ей возможность безбедного существо­вания и некоторое сознание независимости. В эти же 12 лет Соме, единственный из всех Форсайтов, стал еще богаче. Возрастали не только его теку­щий счет в банке, но и слава коллекционера жи­вописи, которая, по ироническому замечанию автора, была основана не на пустой эстетической прихоти, а на способности угадывать рыночную будущность картины. Но Сомса все неотступнее преследует мысль о том, что нет у него наследни­ка, а следовательно, некому будет передать накоп­ленное и, значит, не для чего столь рьяно служить богу собственности. Соме решает жениться вто­рично, но для этого нужно получить развод. И он обращается к посредничеству двоюродного брата, «уже немолодого» Джолиона Форсайта, ставшего, по завещанию отца, попечителем Ирэн.

. Вернувшись тогда из путешествия по Испа­нии, Джолион нашел отца мертвым и маленькую Холли в слезах, напуганную смертью деда. Позна­комившись с завещанием, Джолион догадался о встрече, произошедшей в последние пять недель жизни отца. Теперь, уже овдовевший, часто сиживая под могучим дубом на месте, где умер ста­рик, известный художник Джолион Форсайт раздумывает о жизни и смерти, любуется старым деревом, которое видело, наверное, «всю исто­рию Англии» и все будет зеленеть, когда дом пе­рейдет к его сыну и внукам. Это живая традиция. Дом, построенный двенадцать лет назад Босини, прекрасен. «И Джолион, в котором чувство пре­красного уживалось с форсайтским инстинктом продолжения рода, проникался радостью и гордо­стью от сознания, что дом этот принадлежит ему».

Статьи по теме:

Формирование творческого мировоззрения А.Блока. Влияние классической литературы
Расцвет творчества А.Блока пришелся на бурный революционный пе­риод в начале века, а завершился уже в советское время. И на протяжении всей жизни Блока отличала обращенность к тради­циям русской классической литературы, прежде всего поэзи ...

Песни-роли
Многие песни Высоцкого чем-то похожи на роли. Роли из ни кем не поставленных и более того – ни кем ещё не написанных пьес. Пьеса с такими ролями, конечно, могли бы быть написаны, появиться на сцене. Пусть не сегодня, так завтра, послезавт ...

Сравнительный анализ сказок Мамина-Сибиряка и сказок Андерсена? Какое место занимает в книге юмор, лирическое начало? Что порицает и что утверждает Мамин-Сибиряк в своих сказках? Какие уроки заключе
Мамин-Сибиряк выдвигается еще как прекрасный писатель о детях и для детей. Его сборники «Детские тени», «Аленушкины сказки», имеют очень большой успех. Некоторые критики сравнивают сказки Мамина с андерсеновскими. Мамин Сибиряк также как ...