К возврату

Страница 1

Журнал "Новый мир", как и положено авангардному изданию, активно добивался согласия советских властей на опубликование романов Солженицына, запрещённых цензурой. В результате многоходовых операций при поддержке обновленческих сил в руководстве КПСС такое право журнал получил осенью 1988 года с условием публикации в следующем году. Основываясь на этом, редакция "Нового мира" в качестве анонса опубликовала список намеченных к печати произведений находившегося в изгнании писателя. Анонс был помещён на тыльной стороне обложки, то есть на самом заметном для рекламы месте. Замысел редакции внешне состоял в придании дополнительной привлекательности журналу и в увеличении подписки на следующий год. Но вместе с тем этот шаг можно было бы понять и как попытку создать такое общественное мнение, при котором ни цензура, ни идеологи из ЦК КПСС не могли бы отступить от предварительного согласия на публикацию сочинений Солженицына. Именно так, видимо, Горбачёву и преподнесли появление анонса в сигнальном номере "Нового мира", который поступил в его аппарат до выхода основного тиража. Тотчас же было дано поручение заведующему отделом культуры ЦК КПСС Юрию Воронову потребовать от журнала замены обложки, чтобы не было никакого упоминания о Солженицыне. Можно представить переживания Воронова, хорошего поэта и демократично настроенного политика, когда он получил это предписание. Но куда в более сложном положении оказался главный редактор "Нового мира" Сергей Залыгин, обретший к тому времени авторитет одного из ведущих писателей страны и положение фаворита ЦК КПСС в его движении к гласности. Залыгин не принял требования, переданного Вороновым. Он сослался на то, что тираж уже полностью отпечатан и для замены вручную одной обложки на другую потребуются огромные деньги. Такие траты он не мог оправдать устным требованием заведующего отделением культуры ЦК КПСС. Если руководство КПСС настаивает на замене обложки, то пусть будет принято и прислано в редакцию официальное решение на этот счёт. Понятно, что в условиях начавшейся гласности такое цензорское решение, да ещё зафиксированное на бумаге, никто не мог бы себе позволить. Но "телефонное право" имело свои градации, и то, что можно было отвергнуть при разговоре на одном уровне, оказывалось действенным на другом. Следующим выразителем высшей воли стал Вадим Медведев, руководитель идеологического направления, бывший секретарь ЦК, поднятый на уровень члена Политбюро. Его устную речь нельзя было подшить к делу и представить в оправдание финансовым органам, зато она служила стопроцентным подтверждением того, что запрет на публикацию идёт не от чиновников партийного аппарата, а от самого политического верха страны. Неугодная Горбачёву обложка была содрана со всего многотысячного в ту пору тиража "Нового мира". Упоминание о Солженицыне было отодвинуто на какой-то срок. Но мышиная возня с уничтожением неугодной обложки лишь ненадолго задержала издание произведений писателя, возвращение которого читателям стало ассоциироваться с курсом Горбачёва на широкую гласность.

В годы перестройки, когда разрушительное вмешательство Запада во внутренние дела нашей страны стало очевидно, прицел эмиграции на один лишь коммунизм был уже явно недостаточным. Надо было одновременно противостоять и западному натиску, с учётом того, что коммунистическая идеология агонизировала, а внешний противник усиливал свою активность. "Перестройка" открыла для этого эмигрантам небывалую возможность - внутрироссийские средства массовой информации; тогда ещё у патриотов были солидные тиражи, и интерес к эмиграции был огромен. Но из русской национальной эмиграции этим воспользовались единицы. Большинство считало неэтичным критиковать антикоммунистический Запад в советской печати. И Александр Исаевич, видимо, всё ещё считал главной опасностью коммунизм. Он запрещал использование своей антизападнической публицистики ("Наши плюралисты" и др.), ждал, пока народ изучит многотомное "Красное колесо". Даже первое выступление Солженицына в советской печати со статьёй "Как нам обустроить Россию", содержавшее много верных мыслей, выглядело академично, "над схваткой": "Источник силы или бессилия общества - духовный уровень жизни, а уже потом - уровень промышленности. Если в нации иссякли духовные силы - никакое наилучшее государственное устройство и никакое промышленное развитие не спасёт её от смерти, с гнилым дуплом дерево не стоит. Разрушение наших душ за три четверти столетия - вот что самое страшное. Страшно то, что развращённый правящий класс - многомиллионная партийно-государственная номенклатура - неспособна добровольно отказаться ни от какой из захваченных привилегий. Десятилетиями она бессовестно жила за счёт народа - и хотела б и дальше так. А из бывших палачей и гонителей - кто хоть потеснён с должностей? С незаслуженного пенсионного достатка? … Самый модный лозунг теперь - "права человека". "Права человека" - это очень хорошо, но как бы нам самим следить, чтобы наши права не расширялись за счёт прав других? Общество необузданных прав может устоять в испытаниях. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе не сбалансируют общество, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы. Большинство, если имеет власть расширяться и хватать - то именно так и делает. Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений - но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости. Только при самоограничении сможет дальше существовать всё умножающееся и уплотняющееся человечество. И ни к чему бы всё долгое развитие его, если не проникнуться духом самоограничения: свобода хватать и насыщаться есть и у животных. Человеческая же свобода включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу".

Статьи по теме:

Уклад жизни дореформенной России. Дворянская усадьба как символ патриархальной России
Казалось бы, Гончаров просто мастерски описал дворянскую усадьбу, одну из тысяч подобных в дореформенной России. В об­стоятельных очерках воспроизведены природа этого «уголка-нравы и понятия обитателей, круговорот их обычного дня и все жи ...

Развитие исторической темы в русской литературе
История народа принадлежит поэту А.С.Пушкин. Русская литература - одна из лучших в мире, а русский литературный язык поражает своим богатством, гибкостью, выразительностью. Отчасти это объясняется длительной историей развития русской л ...

Заключение.
«XVIII век в России есть век секуляризации». В это время возникает светская культура, уже не имеющая связи с церковным сознанием», – с сожалением констатировал известный религиозный философ В. Зеньковский. Немалое место в творчестве прог ...