Константин Михайлович Симонов и Иосиф Виссарионович СталинСтраница 2
Тем не менее Сталин был и остался для Симонова фигурой загадочной. Тайной и загадкой, которую Симонов всю свою сознательную жизнь разгадывал, — именно поэтому его посмертной книгой стала книга именно о Сталине, — «Глазами человека моего поколения», опубликованная только через десять лет после его смерти, в 1988 году, на страницах журнала «Знамя», где он публиковал свои довоенные стихи.
В стихотворении «Политрук», опубликованном в журнале «Огонек» (1961, №44) Константин Михайлович Симонов пишет:
«В бой за Родину!» - крикнул он хрипло. –
«В бой за Ста…» - так смерть обрубила.
Сколько б самой горькой и страшной
С этим именем связанной правды
Мы потом не брали на плечи,
Это тоже было правдой в то время.
С ней он умер, пошел под пули[65].
В письме Л-ну 25 декабря 1961 года автор замечает по поводу этого стихотворения: «Я пишу в нем то, что думаю, а если я думаю сейчас о Сталине иначе, чем я думал в 1941 году, то я не чувствую себя виноватым в этом. Я вовсе не стыжусь того, что в 1941 году писал с фронта, из Заполярья в «Красную звезду» стихи, начинавшиеся словами: «Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?» Я писал их искренне и глубоко верил в этого человека»[66].
По мнению некоторых современных исследователей, размышления о Сталине - «Глазами человека моего поколения» - попытка оправдать свое активное участие в идеологической жизни 1940 - 50-х гг. Но более глубокий взгляд позволяет увидеть, что в своих посмертно опубликованных записках «Глазами человека моего поколения» Симонов честно поведал о нелегкой для него поре переосмыслений, в том числе отношения к Сталину.
Очень сложной порой внутренней ломки, преодоления кризисного состояния была для Симонова середина 50-х годов. С этого момента начинается новый период творчества Симонова.
Будучи человеком и общественным деятелем, который заботился о том, чтобы в изображении войны была соблюдена историческая правда, в своих публикациях и переписке К.М. Симонов нередко обращается к проблеме упоминания имени Сталина как в собственных произведениях о военной поре, так и вообще в литературе о Великой отечественной войне.
Так, в предисловии к шеститомного собранию сочинений К. Симонов пишет: «Несколько слов об упоминаниях имени Сталина. Как ни тягостно вспоминать многое из того, что на протяжении тридцати лет было связано в нашей истории с его именем, в то же время попытки выбросить это имя из истории - бессмысленны. Я не включил в Собрание сочинений несколько стихотворений, через которые этот человек проходил в том качестве, в котором он существовал для меня тогда и в каком не существует для меня теперь в качестве примера настоящего коммуниста и интернационалиста. Но я не испытывал душевной потребности вычеркнуть из шеститомника такое, написанное вскоре после войны стихотворение, как «Митинг в Канаде», в котором для меня слово «Сталин», рядом со словами «Сталинград» и «Россия», существовало как один из символов нашей победы над фашизмом. То же самое относится и к некоторым страницам моих пьес и прозы военных лет».
А вот отрывок письма В.Р. Щербине 27 декабря 1964 года: «Я увидел в материале Пастернака скобочки в двух местах, где по тому времени вполне к месту и с большим внутренним достоинством упоминается Сталин. Я категорически против таких купюр. Кому они нужны?
Статьи по теме:
Проблемное и художественное своеобразие трилогии Гончарова
Трилогия Гончарова представляет собой монументальное изображение помещичьей апатии и спячки, вечного мира, в который погружены помещики. Уже и Пушкин в «Евгении Онегине» и Гоголь в «Мертвых душах» создали общее реалистическое изображение ...
Образ моря и тема рождения и смерти
Море в поэзии Бродского – это своего рода первосубстанция[15]. Из моря возникло всё живое, оно – начало всему:
Да, это море. Именно оно
пучина бытия, откуда все мы,
как витязи, явились так давно… (Горбунов и Горчаков, XІІІ)
В связи с ...
Трансформация роли любовно-психологической коллизии в романах "о " новых людях "
Большую идейно-художественную роль в романах И.С.Тургенева о "новых людях" продолжает играть любовно-психологическая коллизия, хотя её функции значительно слабее, чем в предыдущих романах, а в "Отцах и детях" центр тяж ...